Солнечный удар: предвестник беды или знак надежды? Мне кажется, фильм «Солнечный удар» - лучшее из всего созданного режиссером Никитой Сергеевичем Михалковым за последнее время. Он – наш современник, и в этом нам очень повезло, потому, что его творчество - в поле нашего зрения. Его фильмы, его актерские работы интересны, порой спорны, но всегда талантливы по-своему. И вот теперь «Солнечный удар». Фильм – откровение с нежностью и одновременно беспощадностью к людям, не уберегших страну, утративших вместе с Родиной и собственную жизнь. Фильм – предостережение: сегодня все может вновь повториться и с нами, и с Россией. Художник такого уровня, как Михалков, видит дальше, понимает глубже и предчувствует раньше. Но прислушаемся ли? Фильм – притча. Да, конечно, притча, но без навязывания, без давления, здесь про себя все нужно решить самому. Эту картину лучше всего смотреть на широком экране в кинотеатре, а не на домашнем видео, чтобы впечатление не замутилось житейскими деталями. И желательно – без попкорна! Да его и некому было жевать: в воскресный вечер в кинозале крупного торгового центра нас, зрителей, было человек 20. О «Солнечном ударе» хочется думать, он задевает, будоражит, волнует, заставляет возвращаться к фильму снова и снова. И дело тут даже не в вопросе «Зачем?», горячо звучащем с экрана. На этот вопрос нет ответа, ни тогда не было, ни сейчас нет. Надо очень сосредоточиться, чтобы уловить все его символы, знаки и смыслы. И потому оставим за скобками великолепную игру актеров. Фильм настолько цельный, что невозможно вычленить из него ни одного элемента. Прекрасна операторская работа, когда каждый последующий кадр как бы вырастает из предыдущего или вдруг неожиданно переворачивается, как сторона кубика Рубика, из цветного яркого - в серое солдатское. В фильме нет второстепенных героев, все главные – в свой момент. Режиссерский талант, гениальная музыка. Все это вместе - «Солнечный удар». Фильм Михалкова – не громкий. В том смысле, что нет в нем грохота боев, остервенелого крика и истерики. Герои – офицеры белой Армии - действуют и говорят с достоинством, как и подобает людям чести. Побежденные – да, но не раздавленные, не покоренные, понимающие цену и себе, и своим наградам – за смелость, мужество и доблесть. Фильм наполнен параллелями, и важно быть очень внимательным зрителем, чтобы уловить зримую, но постоянно ускользающую связь времен, событий и вещей. Вот каюта парохода «Летучий» - светлая, пронизанная солнечными бликами, которые играют на фаянсовом кувшине с водой. С его носика сейчас сорвется влажная капля, и она срывается, и весело ударяется о дно блюда. Вот гостиничный номер, куда занесло наших героев, и опять те же звуки капельного перезвона. А вот речная волна плещется о борта «Летучего»… И так всегда: легкие всплески воды словно рассыпаны по всей канве фильма. Михалков – чуткий мастер, и надо быть таким же восприимчивым зрителем, чтобы уловить тонкую связь между нежной капелью и беспощадным валом неумолимой воды, поглощающей обреченную баржу с запертыми наглухо людьми – офицерами разбитой Белой армии. Там свои внутренние конфликты. Ротмистра, единственного, кто не срезал свои офицерские погоны; полковника, здраво рассуждающего о бесполезности сопротивления, может быть, просто сначала струсившего, а потом и предавшего товарища. Офицера с охотничьей собакой и казачьего командира. Всех их запечатлел на своем фотоаппарате юный мальчик, самодеятельный фотограф. Постойте, кого же он нам напоминает? Да это же Лариосик из «Белой гвардии», только вместо штатского одетый в юнкерскую форму. У него тот же южнорусский акцент с украинскими интонациями. Его родители, рассказывает юнкер, уже покинули Россию и ждут его в Париже, вот адрес… В фильме у героев почти нет собственных имен. Мы так и не узнаем, как зовут главного героя, молодого поручика, вздумавшего прокатиться на белом пароходе, возвращаясь из отпуска, и неожиданно получившего солнечный удар. Не узнаем, как зовут его спутницу, вместе с ним пережившую сильнейшее жизненное потрясение, молодую женщину с голубым воздушным шарфом, который то и дело норовит покинуть хозяйку. А в другой, солдатской, части картины офицеры называют друг друга только по званию – ротмистр, поручик, капитан, полковник… Но нет, не совсем так, имена в фильме все-таки появляются. Да еще какие! Неистовая большевичка Розалия Землячка, венгерский последователь Ленина – Бела Кун, начальник политотдела Красной армии Григорий Сергеевич. Вот о нем хочется поподробнее. Такой сердечный дяденька. Вот именно так изображали «комиссаров в пыльных шлемах» в фильмах моего советского детства: честных неподкупных героев с открытым взором. Они и на помощь товарищам придут, и беляков замочат, и Родину спасут. Комиссар Григорий Сергеевич точно такой же. И говорит он спокойным, даже тихим голосом. Кстати, в фильме Михалкова неистовствует только Розалия Землячка, и то, все время оправдываясь своим неуемным темпераментом.
