Как и многие родители, имеющие детей с ВПС, я слышала массу хороших слов, прочла немало восторженных дифирамбов о мед. персонале знаменитого отделения кардиохирургии Филатовской больницы под руководством великого Ильина. Хотелось верить, что и моему тяжело больному ребенку будет также хорошо сделана операция, как и многим другим детям. Но действительность принесла только разочарование мне и боль и страдание моему ребенку. Начну с того, что госпитализировали нас вместо начала апреля (как было нам сказано) только в июне, ссылаясь на большой поток новорожденных с ВПС (пролежав немало времени в отделении, я такого потока не заметила). Итак, мы в отделении ждем операции. Узнаем, что нас будет оперировать не великий Ильин, а другой хирург. Операция прошла вроде бы успешно, а дальше начались наши мытарства. Ребенка с реанимации перевели с температурой, вслед за этим начались ларингоспазмы, подъемы высокой температуры с рвотой, и в таких трудных ситуациях я далеко не всегда могла найти медсестру для оказания своевременной помощи (особенно ночью). Может быть, медсестра былы занята где-то в другом месте??? Следующей напастью для моего ребенка явилось расхождение грудины. Я неоднократно указывала месестрам (при перевязках) и врачу на внешние изменения грудки и ухудшение состояния ребенка. Внимание на это не было обращено. И только спустя неделю, при моем очередном замечании, медики обнаружили, что грудка действительно разошлась и требуется повторная операция. Снова общий наркоз, снова исскуственное дыхание, снова операция и все прелести, с этим связанные. В итоге нас выкинули из отделения через неделю после повторной операции (рестер нотомии), не проведя в достаточном объеме курс антибактериальной терапии. Вследствии чего у ребенка развился посткардиотомический синдром с высоким риском развития инфекционного эндокардита. Но опять же доблесные врачи знаменитого отделения не определили этого, когда я обратилась к ним по поводу значительного ухудшения здоровья моего ребенка, вскоре после выписки. Пришлось в экстренном порядке искать другую больницу и других врачей, чтобы спасти ребенка, таких врачей, для которых важна не статистика сделанных операций, а жизнь и здоровье ребенка после операции. В свете вышеизложенного, а также тяжелого опыта других детей, бывших с нами в одно и то же время могу сказать, что успех операции и, особенно, успешный послеоперационный период - это лотерея, везение или помощь свыше. Со стороны врачей я не увидела ни сочуствия, ни сострадания к больному ребенку. Полное безраличие и равнодушие.
