Врачи используют психиатрию в немедицинских целях. В частности, Воронин, Каганович, Фролов, Корнюшин. Медсестра 16 отделения, Ольга Юрьевна, говорит, что мед. персоналу нельзя делать замечания на действия, нарушающие права пациентов. А для чего тогда ч. 2 ст. 37 Закона о психиатрической помощи? Одному пациенту подсунули запрещенный предмет, медсестра начала ни с того ни сего у него ковыряться и отправила его в 12 отделение на уколы, другому пациенту тоже подсунули ложку, но он ее сам нашел. Воронин с Беловым запрещают пользоваться Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексом, лицам, обвиняемым в совершении преступлений. Нарушение ст. 5 и 39 закона о психиатрической помощи. Корнюшин вообще говорит, что Конституцию нельзя мне было просить. Непонятно для чего она нужна? Для чего ее вся Россия приняла на референдуме? Фролов с Корнюшиным мне назначали уколы, когда я им указывал на закон о психиатрической помощи, и думали, что они имеют какой-то смысл. Естественно, я им больше на тот закон не указывал, я понимал, что у таких врачей просто нет совести. И они придумывали всякие несусветные причины неисполнения закона по принципу: не было бы совести, а придумать можно все, что угодно. Афанасьева на комиссиях навязывает и без того больным пациентам бредовые убеждения. Что, к примеру, моя мама шантажирует врача, говоря, что напишет жалобу. Коганович, угрожал, что переведет меня в другое отделение (как видимо, думая, что все исходит от меня), потому что моя мама просила в Алексеевской больнице о моем переводе в другую больницу. Они держали меня в этом сумасшедшем доме за подделку документов, к тому же без извлечения дохода 2,5 года, непонятно, правда, за каким чертом, если и так понятно, что оттуда можно не выйти, попав туда, как в первый раз, так и во второй раз. А на такого дебила я не считаю, что был похож. Такое оказание психиатрической помощи в наше время недопустимо.
