Моя мама 21.08.2010 в состоянии коллапса и с подозрением на пневмонию была госпитализирована в отделение реанимации. 22.08 я посетил маму там. Ей было лучше, мы поговорили. 24.08 я пришёл в отделение реанимации с моей сестрой несмотря на то, что она давно ненавидела нашу с ней мать. Зав. отделением реанимации, Багдасаров Р. Б., сказал нам обоим в своём кабинете, что нашей матери лучше, и её уже можно перевести в другое отделение. Когда я собрался уходить и повернулся спиной к зав. отделением и моей сестре, он вдруг сказал мне, чтобы я вышел в коридор и оставил их для отдельного разговора. Он также сообщил моей сестре свой номер мобильного телефона, сказав ей, что по этому номеру они с ним будут общаться. О чём у них был разговор отдельно от меня, моя сестра мне не сообщила. Зато позже, в тот же день, она неожиданно сообщила мне, что перевод нашей матери в другое отделение откладывается, так как "они решили её ещё там подержать". 25.08 я пришёл в отделение реанимации к моей матери один, но зав. отделением меня к ней не пустил, разрешил лишь посмотреть на неё из коридора, через стекло палаты со словами: "Видите - она лежит, всё ей капает." Мама лежала на спине с закрытыми глазами. Вид у неё был весьма болезненный. 26.08 зав. отделением реанимации сказал нам (мне, моей сестре и её дочери), что у моей мамы какая-то опухоль в печени (на боли в печени мама не жаловалась уже лет 40), но где именно она находится точно определить невозможно, и пока маму переведут в хирургическое отделение. Когда маму вывезли на лежачей каталке из реанимации, состояние её было значительно хуже, чем 22.08: она была очень слабая, говорила с трудом, и у неё был какой-то испуганный вид. Было впечатление, что после моего с ней общения 22.08 её не лечили, а наоборот - причиняли вред её здоровью и пугали. Её перевели в 1-е хирургическое отделение. Мама сказала мне, что в реанимации её "бросили как собаку" и вливали в неё "какую-то красную жидкость". 27.08 соседка по палате сказала мне, что моя мать всю ночь накануне говорила. Такого с моей матерью никогда прежде не было. Она вообще после 22.08.2010 стала какой-то вялой, сонной, раздражительной (возможно, в реанимации ей вводили какие-то психотропные препараты, подавляющие волю). 30.09.2010 её лечащий врач, Мария Александровна, скзала мне в ординаторской 1-го хирургического отделения, что диагноз моей матери абсцесс печени, "лечение консервативное, прогнозов никаких". Но на боли в печени моя мать не жаловалась ни тогда, ни накануне. С 1981 г. она страдала хронической гипертонией, а с 2005 г. жаловалась на постоянное головокружение. Когда я справшивал её в этой больнице, что у неё болит, мама каждый раз отвечала мне: "Ничего не болит". Она постоянно говорила, что не понимает, почему её держат в хиругическом отделении, что её надо перевести в терапевтическое отделение или выписать домой. Она почти ничего не могла есть. 22.09 мама сказала мне, что накануне она упала в кабинете УЗИ, и 5 человек не могли её удержать. С этого дня состояние моей матери стало ухудшаться: она становилась всё слабее, стала плохо видеть. 23.09 в моём присутствии ей зачем-то опять сделали рентген грудной клетки, хотя месяцем ранее ей уже делали такой рентген в отделении реанимации. 27.09 у мамы полностью парализовало правую стоону, что было признаком явно не абсцесса печени, а инсульта, и тем не менее мою мать продолжали держать в хирургическом отделении. 28.09 у мамы во второй раз сменился лечащий врач в этом отделении (первый раз 17.09). Новым врачом оказался хирург, Сальников Андрей Анатольевич, который тут же обнадёжил меня, сообщив, что он будет искать частного специалиста, чтобы сделать моей матери пунктирование печени под контролем компьютерной томографии, после чего через неделю-полторы мою мать можно будет выписать домой. 29.09 Сальников сказал, что это пунктирование будет сделано на следующий день под контролем УЗИ в этой же больнице. 30.09 маму в сознании ввезли в кабинет УЗИ, где вместе с ней остались врач, Анастасия Владимировна, хирург, Сальников, перевязочная медсестра, санитарка Римма. Несколько минут моя мать громко кричала от боли, кричала: "Больно!" Потом её вывезли из кабинета УЗИ в бессознательном состоянии. Вид у везшей её санитарки Риммы был какой-то паскудный. Она сказала мне, что моей матери вкололи реланиум, и она будет спать. Я спросил Сальникова, почему моя мать кричала. Он ответил: "А это санитарка заломила ей руки" и добавил томно и протяжно: "Мы не садисты". 01.10.2010 в палате моя несчастная мать, которой вопреки заверениям Сальникова лучше не становилось, с трудом спросила его: "Когда конец моим мучениям?" Он ответил артистическим тоном: "Будем молиться". Что означало, что лечить мою мать этот "врач" не собирался. 02.10.2010 перевязочная медсестра сказала мне, что во время пунктироания у моей матери, оказывается, всего лишь взяли культуру на посев, "чтобы знать, от чего её лечить". Выходит, Сальников меня обманул, и за 40 дней пребывания моей матери в этой больнице лечащий персонал не зн
