Моего отца загубили в гнойном отделении ХЦГБ. У моего отца был облитерирующий атеросклероз сосудов нижних конечностей (сахарного диабета у него не было, сахар в норме). 13 октября 2011 г. ему была ампутирована правая нога с последующей выпиской домой и рекомендациями по обработке культи. Рекомендации мы все выполняли, но рана не заживала, оставалось воспаление. Один раз Чернов был вызван на дом, после осмотра было сказано, что заживление идет нормально. Но улучшения не наступало. И поскольку на второй ноге началось рожистое воспаление, то 08.01.2012 г. отец был госпитализирован по скорой. При поступлении в отделение у отца была слабость в правой руке и замедленная речь, о чем моя мать 10.01.12 г. при обходе поставила в известность врача и попросила вызвать невролога. Невролог был вызван только по прошествии 1, 5-2 недель. В результате лечения в отделении вторую ногу спасти не удалось и 01.02.2012 г. левая нога так же была ампутирована. Поскольку на третий день после операции у отца случился инсульт, отнялась речь и парализовало правую руку (странно, что его даже не перевели в отделении реанимации, а оставили в отделении), то Чернов А. Ф. стал настаивать на переводе отца в отделении неврологии. Но неврологи послеоперационного больного, требующего хирургических обработок и ухода брать отказались, так как неврологическое лечение возможно было проводить на месте в отделении гнойной хирургии. Назначенное неврологами лечение было выполнено не полностью. На 17.02.2012 г. планировалась выписка отца домой, несмотря на то, что у него продолжала держаться температура до 39, гемоглобин был сначала 78, а затем снизился до 65, а СОЭ наоборот поднялось. Белок крови вместо минимального 66 был 41. Чернов говорил, что анализы в норме, то, что белка мало, так надо кормить (отец и так ел молочные продукты, пил бульоны, которые я готовила, соки). Единственный раз 15.02.2012 г. было проведено капельное вливание крови и дан литр протеинового коктейля (для повышения в крови белка), а после этого во взятом анализе крови 16.02.12 г. конечно же повысился гемоглобин. Во время УЗИ легких 15.02.2012 г. в нижних долях легких была обнаружена жидкость, а на R-снимках от 16.02.2012 г. была обнаружена двусторонняя пневмония. Тут же 17.02.2012 г. (пятница) отец был переведен в отделение терапии с пневмонией. Но во время самостоятельной перевязки, которую мы должны были теперь выполнять, выяснилось, что культя правой ноги после первой ампутации от 13.10.2011 г. не зажила, а наоборот ухудшилась. Рана зияла, воспалена, сверху свозь кожу выпирает бедренная кость. Сфотографировав ЭТО, я в понедельник 20.02.2012 г. со снимками обратилась к Чернову, на что получила ответ, что это нормально и жизненной угрозы для отца не представляет, пусть лечит пневмонию. Лечение было минимальным: перевязки, антибиотики, из обезболиваний анальгин с димедролом. Никакого вопроса о помещении такого тяжелого больного в отделении реанимации даже не вставало, не проводилось ни вливаний крови, ни альбуминотерапии. 23.02.2012 г. утром мой отец умер. На вскрытии причиной смерти было выставлено: периинфарктная пневмония, тромбоэмболия ветвей легочной артерии, атеросклеротическая гангрена н/конечностей, оперированная, ишемический инфаркт головного мозга. Его кормили всем чем возможно, поворачивали, сажали, хлопали по спине. Но если не проводилось в отделении должного лечения, то откуда взять силы на выздоровление. Консультация терапевта была один раз перед операцией, больше он к нам не вызывался. Мы все считаем, что отец умер прежде всего от гангрены н/конечностей, а пневмония - это осложнение в результате отсутствия лечения, халатного отношения к своим обязанностям по отношению к пациентам.
