Михина Ирина
29.09.2011
Его звали Курт. Наша любовь к нему – безгранична! 14 августа 2004 года он появился на свет наряду со своими братьями и сестрами, в Москве, в однокомнатной квартире. Мать его – Бритни, имела светло-тигровый окрас, довольно редкий и не классический, это нас тогда и покорило. А вот его отец – Вивальди, настоящий Итальянец, был черный с белой грудью, как и полагается для «канне-корсо», мощный и приземистый и конечно чемпион. Куртяха взял от них все самое лучшее: окрас матери, телосложение и морду отца, а характер – по всем лучшим качествам в данной породе. Мы забрали его в возрасте 1.5 месяцев, еще с некупированными ушами. Прямо как плюшевая игрушка. Его сильное отличие от других щенков выражалось в спокойствии. Самый настоящий «философ», маленький такой, а сядет по среди тропинки вечером на прогулке и смотрит на звезды. Нам нравилась его кличка, но хотелось называть его поласковей, так он сначала стал Куртяшей и Куртюшей, а потом и вовсе Тюшей и Тюнечкой. С самого детства он являлся всеобщим любимцем и душой компании, а когда повзрослел, еще и защитником для «своей стаи». Мы с детства с ним интенсивно занимались спортом: бегом (летом с велосипедом, зимой с санями и лыжами), плаванием. Сильный, добрый, отлично развитый, умный, с душой романтика и «щенка», верный и преданный друг и член семьи, с плюшевой головой и темно-карими человеческими глазами. Ни когда не обижал маленьких, даже самых задиристых собачек, с дамами – был настоящим джентльменом, не любил драться и не являлся провокатором. Приходишь домой, а он тебя с тапочками встречает, машет своим маленьким хвостиком, сумки поможет до кухни донести. Говоришь ему: «Гулять пойдем?», он ошейник несет, выберет свой самый любимый. В это можно не верить – но он был идеальной собакой с «чистым» сердцем и «открытой» душой, и мог безобразничать только дома, в протест одиночества. В возрасте 6 лет, мы сделали ему самый лучший подарок, устроили отдых под Звенигородом в пансионате «Солнечная поляна». Вот это было блаженство для него, весь день гулянье по полям и лесам, купанье в реке. Мы думали, что поедим туда снова, но жизнь распорядилась по-другому. В начале июня 2011 года мы обнаружили у него образование в области левого тазобедренного сустава, чуть кпереди. Сразу провели ряд обследований в «Биоконтроле»: рентген костей, рентген грудной клетки, УЗИ, анализы крови и пункцию новообразования с цитологическим исследованием. Анализы нас потрясли. У него выявили ходросаркому левого крыла таза. Посоветовавшись с доктором, приняли решение об операции, с сохранением конечности. В это время наш доктор как раз уходил на другое место работы в город Домодедово, ветклинику «Квина», и мы решили идти за ним. Дата операции была назначена на 15 июня. Операция была очень сложная, но все прошло успешно. Вместе убранного крыла тазовой кости теперь стояла пластина. Осталось только убрать через 5 дней дренаж и снять швы. На лапу он, конечно, не наступал и волочил ее, и мы предполагали, что самая большая проблема будет – это восстановление двигательной функции лапы (около полугода), но не тут-то было… Доктор нас пригласил на прием только через две недели, поэтому дренаж, стоящий в ране являлся входными воротами для любой инфекции. И ко всему прочему, у него обострился артрит правого тазобедренного сустава в связи с повышением нагрузки на здоровую лапу (у него имелась дисплазия тазобедренных суставов и эта проблема была нам не нова). Он стал плакать и днем и ночью, и по рекомендации врача мы приехали в клинику на очередной снимок. Снимки показали, что с оперированной лапой все в порядке, но по настоянию доктора было принято решение оставить его в клинике на 2 дня под наблюдением, это было 4 июля понедельник. Разместили Куртяшу в «грумерной», потому, что в этой клинике не предусмотрено специальных отсеков для крупных, выздоравливающих собак. Рана к тому времени почти вся заросла, оставались не зажившими пару сантиметров. Доктор решил ее дренировать. Самое «интересное» – они используют не стерильные инструменты, перчатки и дренажи, что в данном случае категорически нельзя делать – ведь операция была на костях, значит малейшая инфекция – и все насмарку. В среду мы приехали с намерением забрать нашу собаку. Зашли и ужаснулись, вонь и «срач», собака лежит привязанная на поводке к батарее, на голом кафельном полу, в собственной моче и помарках дерьма. Но нам его не отдали и оставили еще на 3 дня. Так и быть, полностью доверившись специалистам, с «тяжелым» сердцем мы уехали домой. Мы никогда ни с кем не оставляли Курта, он всецело был «привязан» к нам. В субботу мы хотели его забрать, но нам опять отказали, доктора не было в клинике, а он хотел лично нам передать Куртика. Я была в полном шоке, собака похудела, и как выяснилось позже, уже 4 дня ничего не ела. Самое ужасное то, что они не выводили его гулять, мотивируя, что ему нужен полный покой. А он просто не привык делать «это» дома, и все дни терпел, а мочу ему насильно сдаивали раз в сутки. Рану видимо вообще.
