Лучшее пятничное и субботнее вечернее суаре для людей twenty something, которые свое оттанцевали, отпили, отзнакомили, отзвонили и отгуляли, и сменили работу печенью на модную ныне работу мозгом. Когда марафонный бег сменяешь на спортивную ходьбу, переступаешь лубутенами в такт луи остинской глэмор герл и вроде вены не нагружаешь, и платье не рвешь в безумном юношеском танце-дерганье, а как самый настоящий и достойный взрослый смотришь на чужую Московскую светскую жизнь свысока. Там много экспатов, в основном из дойче банка и райфайзена, видимо, у них не все так плохо, часто наведываются испаноязычные костюмированные иностранцы, у всех мужчин негласно есть своя особая договоренность – полосатый дресс код, рубашки всех цветов обязательно в полоску. Стандартно, громкие каркающие американцы, как в дисней-ленде останавливаются у арт-объекта справа от входа с бегущими буквами и начинают их читать, что само по себе смешно и очень по-детски, по-американски любознательно, искренне и непонятно русскому. Группа серьезных пузатых молчаливых и голодных дядек плотно сидят в бельэтаже и сухо жуют рукколу и дим самы, с самыми глубокими и, одновременно, самыми пустыми глазами на свете, которые я видела. Они ходят регулярно, потому, что как бы чувствую себя частью какой-то молодой пока неразочаровавшейся толпы. Изредка они спускаются в туалет на первый этаж и, как будто, стоят и внюхиваются в запах молодости, красоты и желания. Молча потоптавшись идут обратно наверх, к своим. Часто случаются девичники или женские дни, как я их называю, когда вся стойка забита работающими или не очень, девушками или женщинами, с вином или кофе, стреляющих взглядами на редко появляющихся мужчин на горизонте. Перечитав статей про как бы завсегдателей луча - форбских миллионеров – они зоркие и цепкие налетают на барную стойку, занимают места в партере и, к сожалению, не умеют отдыхать, будучи на работе. Но, к счастью, к 12.00 вечера на них обязательно находится по одному, точно, а то и по два экспата с пивом, и наступает вселенская гармония. Прекрасный-молчаливый-неуловимый Гия, приятная толкучка и текучка, живительный ред рум, музыка после второго коктейля становится сказочной, и кажется, никогда красивее в жизни не слышал. К 12.00 вечера уже становится интригующе тесно и жарко и лица приятно сливаются в какое-то пестристое Нечто и так приятно не видеть, не узнавать, не регистрировать, как будто забыл надеть очки, и вот бы мир всегда был так расплывчив и неясен, ты вспоминаешь любимый Лондон, когда все совсем чужие и не славяне и не с тобой и не имеют в тебе никакого отношения, вроде тоже люди, двуногие с московской пропиской, но тебе всееее-рааааа-внооооооо. Уходить нужно всегда раньше, когда очень хочется остаться, что бы не испортить сладкое ощущение не-московского угара, а какого-то взрослого осмысленного чувства легкой радости и недосказанности.
