Прилавок завален буханками и булками. Багеты стоят, эклеры лежат. За каким-то стеклом видна собственно пекарня: там в печку один за другим ныряют противни с круассанами. У прилавка жара — просто караул. Да и очередь длиннющая, как в старые добрые времена. Но никто не ругается. Все терпят. Стоят задумчиво с умиротворенными лицами. Продавщицы лихорадочно пакуют пирожные и хлеб в шуршащие пакеты. Одной булкой никто не ограничивается. Запах горячего хлеба бодрит. Батончик с апельсиновыми цукатами (49 р.) — маленький и румяный, с желтой цедрой — вкусен настолько, что пока все не доешь, не остановишься, как ни старайся. Маленькая ромовая баба называется «Блин комом» (25 р.) — та же история. Безе ванильное и безе «Кассонад» продаются на вес внушительными облаками, а стоят копейки — по 20 и 25 р. за пару штук. А вот круассан не тот, неправильный. Настоящий круассан воздушен и хрустящ. Рассыпается крошками во все стороны, но в случае чего — захочется масла там или джема — может гибко распахнуть нутро, невзирая на хрупкую свою оболочку. Круассан же из «Волконского» страдает общим грехом всех круассанов Москвы — резиновый, режь не режь.
